“Когда в доме нет детских книг на русском, первые самостоятельные поиски впечатлений по умолчанию происходят на языке окружающей среды. Отсутствие литературы на полках это для ребенка отсутствие литературного мира.”

Для меня такой важной первой книгой стал гладкий, тонкий том «Двадцать тысяч лье под водой». Я, тогда пятилетняя девочка, провела большинство своей жизни в квартире на третьем этаже кирпичного дома в центре Москвы, без телевизора, без радио, и без сверстников. Я листала тонкие, как газетные страницы, листы и поражалась редкими черно-белым иллюстрациям: «Ах, значит вот как выглядит шлем для ныряния!» или «Вот это да! Значит это подводная лодка!». Я до сих пор помню тот взрыв эмоций и шок, когда, дочитав до середины книги, я поняла, что “лье” — это единица измерения дистанции, и “двадцать тысяч лье” это далеко, и что персонажам наверно сыро и тесно в подводной лодке. Значение сюжетов, и отношения персонажей преобразились за один миг в моей детской голове.

В 93-ем году, при переезде в США, мы оставили у родственников почти всю нашу домашнюю библиотеку. Мама везла с собой сборник «Незнайки», «Пеппи Длинный чулок», «Муми Троллей» в трёх томах, «Волшебник изумрудного города», «Мэри Поппинс» и «Мифы древней Греции». Из книг для взрослых она выбрала сочинения Ивана Ефремова в нескольких томах, «Сага о Форсайтах», «В поисках грустного бэби», и ещё пару книг о культуре России.

За первый год в Америке я выучила английский, а за второй потеряла свой акцент. С десяти лет меня было невозможно отличить от американских детей. Еще года два мама продолжала читать нам на ночь из остатков Московской библиотеки. Иногда мы получали по почте каталог русского магазина из Брайтона, в Нью Йорке. Выбор детских книг был скудным, но с детским интересом мы с братом разглядывали крохотные, черно-белые фотографии обложек. Родители почти ничего не покупали.

В Америке я нашла новых литературных любимцев, теперь на английском. В шестом классе я прочитала Джейн Эйр Шарлотты Бронте, и начала читать рассказы Джейн Остин. Я перечитала серии Нэнси Дрю, «Дети из товарного вагона», и серии American Girl. С каждой книгой я открывала для себя новую особенность американской и английской культур. Из-за моей постоянной любви к книгам, я стала первой в классе по правописанию. Английские книги я читала на взрослом уровне, обогнав своих сверстников.

Русский язык, к сожалению, к тому времени, стал страдать. С годами мой английский словарный запас становился богатым и насыщенным, а русский оставался на уровне первого класса. Новых книг у нас не появлялось, и обыденные домашние разговоры не развивают язык. Со временем я вырастала из нашей домашней библиотеки, и без возможности читать новые книги, плавно перешла на исключительно английскую литературу. Мы с братом начали общаться с родителями используя принцип ДОПА – дети отвечают по-английски. Со временем родители тоже переключились на английский, и вдруг во рту от русского оставалось неловкое ощущение. Мой брат, который приехал в США в пять лет, теперь не говорит и не понимает по русски. Вот, ассимиляция.

Воспоминания о жизни в России, и редкие встречи с русскоговорящими всё-таки поддерживали во мне интерес к языку. Ко времени рождения моей первой дочки, я была убеждена что с первого дня передам ей мой родной язык. За девятнадцать лет пребывания в США, без русской среды общения, знание русского языка сильно пострадало. Я с усилием вспоминала простейшие слова, и часто прибегала к Гугл для описания повседневной жизни и обычных вещей.

Интуитивно я знала, что детям необходимо слышать богатую и обширную речь на домашнем языке. Моя речь тогда была скудной и запинающейся. Этому я убедилась, стараясь перевести для дочки американские книжки-картонки на русский. Ребенок уставал ждать пока мама подберет правильные слова, и во время длинных пауз она ерзала на моих коленях, а то и вовсе норовила убежать к более интересным игрушкам.

Когда родилась вторая дочка, я ушла с работы и собрала круг русскоязычных мам и их детей. Мы встречались часто, и благодаря тесному общению со мной, знакомыми взрослыми и сверстниками, старшая дочь, которая до этого тоже общалась по принципу ДОПА, начала говорить по-русски. Я взялась за дело серьезно. Заказала всю серию Любопытного Джорджа в переводе Кружкова, и пустилась по местным библиотекам в поисках дополнительной русской детской литературы.

В нашем городе численность населения – двести тысяч жителей, и в нашей обширной системе библиотек книг на русском языке для детей оказалось… десять. И все они с мелким шрифтом и тонкой бумагой, без иллюстраций. Американские дети выросшие на ярких картинках этого не поймут.

Я знаю, что в таких крупных городах, как Нью Йорк, Сиэтл, Портленд и Сан Франциско дела с детской русской литературой в библиотеках обстоят гораздо лучше. Библиотеки отвечают потребностям посетителей, и в нашем городе полторы тысячи русскоговорящих семей не влияют на библиотечный фонд. В этом наш город не отличается от остальной Америки. Есть города и поселки, где русскоговорящих семей насчитываются единицы. А дети растут, и так хочется передать им кусочки вышеупомянутого далекого, ностальгического литературного детства.

Можно сказать, “Да бросьте. Скачайте книги на планшет, и скатертью дорога. Ещё и экономно, бесплатно даже.” Конечно, можно сделать и так. Но за последние несколько лет, ученые всерьез занялись изучением влияния планшетов на детей и детский мозг. Исследования показывают, что дети удерживают больше информации, когда они читают бумажные книги. Что кинестетические свойства книг важны детям для познавания мира. Что планшеты и другие электронные устройства мешают сну пользователей, если их использовать вечером. Что синий свет от устройств провоцирует стресс у детей.

Конечно, самый важный пункт – это про удержание информации. Для развития русского языка, детям билингвам необходимо удерживать как можно больше информации на русском. Каждый день дети с 6 до 8 лет учатся 6-7 новым словам в школе. С 8 до 10 лет они узнают 12 новых слов. Возможно-ли поддержать похожий темп развития на русском? Зная, что у большинства семей русскоговорящий круг общения достаточно узкий, родителям необходимо выбирать самые эффективные методы обучения и общения с ребенком. Дело снова возвращается к бумажным книгам.

Есть препятствия по пути к приобретению детской литературы: дорогая пересылка (если покупать книги из интернет-магазинов), высокие цены на книги в русских магазинах в США, незнакомые издательства, трудности подбора книг по возрасту и к интересу ребенка не имея возможности их перелистать лично, неуверенность в выборе – если ребенку не понравится, тогда деньги потрачены впустую, и огромное количество времени необходимое для ознакомления с современным российским книжным рынком.

Можно одолжить книги у знакомых. Всегда найдется кто-то, кто ездит в Россию, или у кого родственники присылают книжные подарки. По моему опыту, люди редко готовы одалживать эти книги. Им приходиться прикладывать огромные усилия чтобы их добыть, усилия которые могут пропасть впустую из-за пролитой чашки кофе или озорного годовалого малыша-хулигана.

Этот проект создан не для всех. Он больше всего подходит тем родителям, которые видят ценность в чтении настоящих книг, которые развивают русский язык у своих детей, и ценят свое время и деньги. С помощью My Russian Library родители могут не бояться ошибиться в выборе – если книга не подходит, её можно отправить обратно и взять новую. Следя за книжным рынком и новостями детских издательств, мы можем предложить интересные новинки и детскую классику.

Признаюсь, многие книги в My Russian Library для меня новинки. Почти все книги российского летнего внеклассного чтения прошли мимо меня. Недавно, мы со старшей дочкой подсели на «Витю Малеева в Школе и Дома»: не могли оторваться, подозревали друг друга в чтении вперед без другого. В этом особая прелесть для родителей – можно прочитать незнакомые книги, те которые не успели прочитать в школе, и насладится (или решить что они не для вас) вместе с детьми. Пережить вместе и передать литературные радости – проверить на прочность отношения к этим книгам.

Прошло четыре года с того дня как зародилась идея подписочной библиотеки. Теперь у меня три дочки. Наша среда общения на русском маленькая, и уехав из России в ‘93 году, я ещё не разу не возвращалась. Но мы с дочками общаемся на русском, и в большей части это благодаря книгам, которые обогащают наш словарный запас. Дети часто меня удивляют, вставляя в диалог невероятное, но подходящее слово. Бывает они подскажут слово, которое я сама не могу вспомнить. Я желаю вам таких же, и ещё больших, успехов в обучение ваших детей-билингвов. И желаю вам много красивых и полезных книг!